Т.Фельгенгауэр― Про национальную политику еще с вами хотела поговорить, потому что в республике представлены более ста национальностей. Здесь, какие особенности, потому что сохранить какую-то национальную самобытность, чтобы у людей самоидентификация сохранялась? Есть какие-то специальные программы в республике?
А.Соловьев― Вас, Татьяна, мне надо было забрать. Буквально только что я встречался с нашей большой общественной организацией, которая называется «Удмурт Кенеш». У нас сегодня было человек 60. Как раз они меня всего… почему я и к вам, наверное, к семи опоздал только из-за того, что они меня там пытали прямо чуть ли не каленым железом.
Т.Фельгенгауэр― Что, так все плохо?
А.Соловьев― Нет, не все так плохо. Потому что у нас закон о языках был принят еще, по-моему, в 2006 году. А сейчас несколько меняются подходы у удмуртов по одной простой причине. Вот аппетит, говорят, приходит во время еды…
Т.Фельгенгауэр― Как было – как стало? Просто, чтобы понимали наши слушатели.
А.Соловьев― Во-первых, вообще, закона о языках в Удмуртской республике вообще не было. В 2006 году мы его приняли и сказали, что самые главные языки – это русский и удмуртский – все. И мы начали каким-то образом, потому что все-таки 30% сегодня удмуртов сегодня проживает на территории Удмуртской республики. В основном 60% — это русские, и другие национальности есть: татар 5%. И они начали у нас предлагать, что вот тут школа должна быть удмуртская, здесь должна быть школа удмуртская, здесь…
Т.Фельгенгауэр― А языку учат в школе сейчас.
А.Соловьев― Я сейчас остановлюсь на этом. Мы сказали: слушайте, мы создали сегодня одну большую Удмуртскую гимназию имени Кузебая Герда. И только там удмуртские языки. Там могут и русские изучать удмуртский язык, и татары могут изучать удмуртский язык. Мы пошли по такому пути, что давайте, вот школа есть – если родители написали, собрали заявления о том, что тут должен быть удмуртский класс – бога ради! У нас ведь нет того, чтобы не хватало учителей удмуртского языка или еще что. Мы такое же предложение сделали и детским дошкольным учреждениям, но к великому сожалению, повторюсь, что родители почему-то не пишут заявления. То ли они решили, что они знают удмуртский язык, а детям необязательно. Но, тем не менее, мы начали увеличивать финансирование этих школ и детских дошкольных учреждений. И кое-где у нас такие классы стали появляться, и в детских дошкольных учреждениях группы детей.
Мы построили удмуртский национальный театр, там, где сегодня идут репетиции на удмуртском языке и спектакли на удмуртском языке. Мы отправили порядка десяти наших… в училище имени Щукина – там они учились, закончили и приехали. Мы создали им условия для жизни, дали квартиры бесплатно. Ну как бесплатно – на определенное время: если они не проплатят, значит, квартира будет не их. Но, тем не менее, это очень большой срок: пять лет дали.
Мы построили музей на улице, «Лудорвай» называется, он тоже удмуртский. Поэтому сейчас они мне говорят: «А нам бы еще что-то удмуртское». Будем думать, будем что-то решать. Ведь сегодня мы не говорим, что нет, и у нас нет каких-то притязаний… Нам говорят, что «извините, Александр Васильевич, в структуре Государственного совета депутатов мало удмуртов, во власти мало удмуртов». Когда мы подвели, подсчитали – это неправда. Если 90 депутатов мы берем, то практически 28 человек удмуртов. Ну, это разве… это же никакой не прижим…
Т.Фельгенгауэр― Заметное представительство.
А.Соловьев― Тем более, если мы говорим о членах правительства, то их четыре человек удмуртов из 12-ти. У нас сегодня депутат в Госдуме Мусалимов Николай Николаевич – удмурт.
Т.Фельгенгауэр― Удмуртов не притесняют.
А.Соловьев― Ни в коем случае!
Интервью полностью тут
Комментариев нет:
Отправить комментарий